День Астарты - Страница 240

К оглавлению

240

— Ага, — Хаген кивнул, — Тот самый, за который мне прилепили каторгу.

— Ты с этим завязал? — поинтересовался Микеле.

— Yo. У меня теперь другой бизнес. С роботами. А что?

Микеле пожал плечами, закурил сигарету и ответил:

— Просто хочу знать заранее, к чему еще готовиться.

— Ну, это нормально, — произнес Хаген, и тоже закурил.

Некоторое время они молча сидели на коротком широком крыле сикораки, глядя то на мерцающие солнечные блики на нежно-зеленых волнах, то на пирс G-18-bis. Одна из причальных платформ была заставлена дюжиной пятифутовых кубиков авиационных контейнеров. Рядом лениво слонялись четверо персонажей (трое парней и девушка) в буро-зеленом тропическом камуфляже и с армейскими автоматами «vixi» в чехлах на правом боку. Хаген, сопоставив кое-какие наблюдения, уверенно сообщил:

— Как бы, твои попутчики, дядя Микки.

— Экипаж на подходе? — уточнил тот, глядя на серое пятнышко в небе.

— Типа, да. Вот они и засуетились. Кстати это «Kongo-Bee». Хороший галеон.

Микеле Карпини с некоторым подозрением посмотрел на приближающийся флаер.

— Похоже на усеченную акулу.

— Это «Kiribati Concorde», — сообщил Хаген, — Модель действительно похожа на акулу, которой отрубили хвост вместе с жопой.

— И грудные плавники ей велики, — добавил Микеле, — И форма какая-то квадратная.

— Квадратное сечение, дядя Микки, это чтобы удобнее было вертеть хабар. Кстати, по понятиям, нам пора тук-тук. Типа, поможем этим хомбре — как правильные канаки.

* * *

Попутчиков звали: Алибаба, Омлет, Гаучо и Юкон. Микеле Карпини с первой минуты стал «дядей Микки» (Mikki-Tio), и все из-за Хагена. Что должны подумать бывалые канаки, увидев что вполне взрослый парень с манерами и сленгом «хомбре-коста» (т. е. товарища в «береговом братстве моряков»), называет некого субъекта «дядей»? В этом дискурсе, указание на профессию «агроинженер» вызвало у попутчиков ассоциацию с «agriculture agents» (так на сленге называют организаторов групп бойцов-наемников).

Хаген откланялся (с традиционными в определенной среде взаимными пожеланиями «Близкого харбора и богатого хабара») и отошел от пирса на своей сикораке. Микеле с попутчиками загрузились в «Kongo-Bee» и заняли места на пятачке между штабелем контейнеров в хвосте и неотделенной от пространства фюзеляжа, пилотской рубкой. Рыжебородый широкоплечий пилот, представившийся, как «Торин — аэровикинг», выруливая на открытую воду, проворчал в порядке приветствия:

— Нагрузили, блядь, пластита. Если что, валькирии загребутся нас собирать по частям.

— Не пластита, а полинитроглита, — поправил Алибаба.

— А не один ли хер? — отозвался пилот.

— Темный ты, бро, как полярная ночь, — ответила ему Юкон.

— А ты такая просветленная, прямо бодхисаттва Гуань-Инь.

— Как он ее назвал? — оживился Омлет.

— Это по-буддистски, — пояснил ему Гаучо, — Религиозный термин. Не переводится.

Турбина «Kongo-Bee» издала пронзительный визг, и флаер, с неожиданной легкостью (которую трудно было заподозрить в небольшой машине при такой загрузке) свечкой взмыл в небо. Пассажиры попадали на надувные решетки амортизаторов, и оценили действия пилота словами, из которых «долбогреб» было самым ласковым.

— Рейс грузовой, мягкие диваны не предусмотрены, — проворчал Торин.

— Мог бы предупредить! — возмутилась Юкон, — Не мешки с говном везешь!

— Извини, гло. Я не хотел. Просто привык быстро отрываться. Могу налить реального хитиваоского самогона, для компенсации. В смысле, налить некуда, но есть фляжка.

— Это меняет дело! А он из чего, кстати?

— Из личинок большой навозной мухи, — гордо ответил пилот.

— Из чего…?!

— Хех… Это я прикололся. На самом деле он из местного винограда. Большие лиловые ягоды, даже больше, чем у нашего самоанского винограда, с твой кулак размером.

Микеле Карпини не удержался и поправил.

— Это полиплоидный сорт нашего самоанского винограда. Этот сорт возник спонтанно, поскольку в Хитивао, а точнее в высокогорной части Новой Гвинеи, есть выходы ряда радиоактивных минералов в почвенные воды. В частности — это природный радон.

— Надо же! — удивился Торин, — А ты откуда знаешь?

— Я же агроинженер.

— Ах да, верно… Надо же, выходит это тот же самый виноград…

— Ты фляжку давай, — перебила Юкон.

Флаер продолжал двигаться, задрав нос градусов на тридцать от горизонта. Торин порылся под своим креслом и поднял над плечом пинтовую алюминиевую фляжку.

— Только предупреждаю: это круче абсента.

— А мы не пугливые, — ответила девушка, встала, опираясь на Алибабу и, взялв из руки пилота емкость, глянула сквозь обзорный фонарь кабины, — Joder! Красота! Это мы на какой уже высоте?

— По альтиметру 16200 метров.

— Ни хрена себе… — протянул Омлет, — А какая же будет крейсерская высота?

— 25000 метров. Эта штука… — пилот похлопал по корпусу пульта, — … Быстро летает только если воздух разрежен раз в двадцать. Весь фокус в лобовом сопротивлении.

— Я слышал про такую тему, — встрял Гаучо, — Это было в рекламе тероанской флайки «Amigator». Типа, мы не пробиваем лбом звуковой барьер, мы его перелезаем сверху.

— Я смотрел их тест-драйв, — добавил Омлет, — Классная фигня: быстрая, компактная, дешевая, и четверо помещаются, но только уж слишком похожа на сковородку.

— У нее аэродинамика такая, сковородочная, — авторитетно произнес Алибаба, — Эй-эй, Юкон, чего ты присосалась к фляжке? Ты тут не одна, прикинь?

240