День Астарты - Страница 6

Сам не понимаю, почему нам казалось, что все пройдет гладко? Наверное, потому, что Чубби 20 раз повторила: «Микки, не вибрируй! По ходу, это чисто полицейская акция. Ничего такого…». Нас, правда, она инструктировала иначе: «Ребята, будьте предельно аккуратны. Авиация расстреляет только видимые точки сопротивления, а мобильные звенья противника могут ползать где угодно — хоть в ста метрах от точки высадки». И ведь как в воду глядела: Зено поймал пулю снайпера в шею, едва только выпрыгнул с флайбота в воду. Он умер, по-моему, даже не успев понять, как же такая фигня могла случиться. А Уфти повезло: пуля попала ему в броник и он отделался трещиной ребра. Впрочем, тогда он этого даже толком не заметил. Тех двух снайперов, вместе с двумя корректировщиками, мы зачистили прежде, чем они успели взять цели еще раз. Потом была, в общем-то, рутина. После авиа-налета ультрамусы сохранили всего взвод более-менее боеспособных организмов. Мы разобрались с этим за полтора часа. Чуть дольше возились с пулеметной позицией сил самообороны мустауна. По инициативе Керка мы пытались вытащить нескольких раненых гражданских папуасов, которые находились в точности на линии огня. Троих вытащили. Пятерых нет. Одну даму Рон вытащил, без всякого толка — у нее было явно смертельное ранение. А после мы накрыли все это из тюберов. В смысле — и позицию, и мустаун. Чубби не хотела никем больше рисковать.

Разумеется, мы все сделали по инструкции. Три предупреждения по кричалке: «Всем некомбатантам предлагаем покинуть позицию. Гарантируем гуманное обращение…». Только с ультрамусами это без толку. По шариату женщины — скот, а неполовозрелые дети — полуфабрикат. В критической ситуации их используют в качестве живого щита, надеясь, что противник придерживается UN-конвенций о ведении боевых действий. С нами они просчитались — у нас другие инструкции. Некомбатантов было жалко, но что делать? После обстрела, 13 из них осталось в живых. А говорят: несчастливое число… Живых травмированных комбатантов мы не считали. Чубби приказала, что их нет — ну, соответственно, их и не было. Меня тогда удивило, с какой легкостью 16-летний Уфти режет людей. Для бойца-тинэйджера, как правило, есть этический барьер в отношении безоружного противника, а тут — ничего подобного. Потом я консультировался на эту тему с военным психологом — тот меня успокоил. Просто Уфти рос в несколько другой культурной среде… А Чубби росла в обычной для канаков среде, и ее стало колбасить сразу, как только нас сменил флотский контингент. Это понятно: во-первых, Зено. Его было ужасно жаль. Такой отличный парень (потом я ездил объясняться с его мамой, и лучше это не вспоминать). Во-вторых — фарш из некомбатантов (и это тоже лучше не вспоминать). В-третьих, приказ о травмированных ей тоже дался не легко (хотя, так по инструкции: «При дефиците личного состава или в сложной тактической обстановке, немедленно нейтрализовать все потенциально-боеспособные единицы противника».

Короче говоря, на обратном пути Чубби выпала в аут. Что-то вроде тихой истерики со слезами. В принципе — здоровая и своевременная реакция нормального человека, а тем более — бойца женского пола. Рона тоже немного трясло — он все переживал из-за той гражданской дамы, которая умерла. Как потом выяснилось, его немного зациклило на этом эпизоде… В этих условиях, я, как зам команданте группы распорядился на счет алкоголя с целью снятия стресса. Рон отказался (действительно, у него был не стресс, а совсем другое — но это выяснилось позже). Чубби выхлебала пол-фляжки, причем без всякого толка. Домой мы ее доставили абсолютно пьяную и в состоянии той же тихой истерики. Керк как вынес ее из флаера на руках — так и передал на руки faakane.

Я был уверен, что Микеле сейчас обложит нас херами и пошлет на них же. Во-первых, потому, что ему не нравится наша контора, и не нравится, что Чубби там работает. Во-вторых, он, хотя и выдающийся инженер-агробиолог, но по существу — калабрийский фермер (но при этом, настоящий канак — тут слов нет). Фермеры — это ребята простые: если им хочется кого-то послать на хер, то они его немедленно и тщательно посылают.

Так вот, я ошибся. Микеле принял у Керка бесчувственно-пьяный организм Чубби, и спросил: «у вас что, минус один». Я ответил, что да. И тогда он вдруг пригласил нас в дом. Время было позднее, дети уже спали. Он усадил нас на террасе, притащил хлеб, окорок, бутылку виноградной водки и котелок какао. Потом пошел мыть Чубби под душем и укладывать в кроватку, а потом вернулся и мы еще долго общались на всякие темы. Выпили за то, чтобы Зено там было хорошо — если там вообще что-нибудь есть. Улетели мы оттуда сильно за полночь, и с каким-то очень теплым настроением… Мы потом спрашивали Чубби: что он сказал утром? Оказывается — ни слова об этом. Как будто, ничего и не было. Через год, когда Уфти пошел на сержантские курсы, Микеле взялся помогать ему с учебой (он преподает студентам и здорово это умеет). Без него Уфти никогда бы не продвинулся дальше капрала. Нашу контору Микеле все равно не любит, и работу Чубби не одобряет, но у него такой принцип: на человеческий выбор нельзя давить. Видимо, это у него какая-то особая религия, только я не знаю, какая.

С тех пор многое изменилось. Блаар погиб в Гватемале — подорвался на мине. Керк экстерном получил level доктора военной биомедицины. Уфти (опять же, с помощью Микеле) закончил офицерский колледж. Ив — обер-лейтенант в департаменте военной психологии. Рон ушел из регулярной армии — теперь он военный эксперт-инструктор в фирме «Taveri». С ним теперь Пума, это вообще персонаж почти мифический. У нас появился Тино, хороший парень, хотя и немного пижон. А Чубби стала майором, и возможно, через два года она возглавит INDEMI. По-моему, это будет правильно… Понятно, что Микеле не радует такая перспектива — но… Вот, кстати, и они.