День Астарты - Страница 181

181

— Вы намекаете, что мы неграмотные идиоты? — поинтересовался Скалди.

— Нет, ни в коем случае. Просто вы работаете в других областях жизни.

— Лично я работаю как раз в той области жизни, — отрезал Скалди, — я читаю курс «математическая экология и биокибернетика» в университете Нуука.

— Э-э… — англичанин слегка замялся, — Я имел в виду большую часть аудитории.

Скалди ехидно хмыкнул и развел руками.

— Не стесняйтесь, профессор. Объясните мне, а я уж как-нибудь растолкую всем остальным, если они сами не поймут тонкостей вашей высоконаучной биоэтики.

— Хорошо, — Барстоу кивнул, — Я начну с того, что воздушные циркуляции, которые возникнут вследствие работы этого коллектора, что не отрицают даже эксперты, поддерживающие проект… Ведь не отрицают?

— Не отрицают, — сказал Скалди, — что дальше?

— Дальше вот что. Эти циркуляции не вызовут торнадо, они покажутся не слишком страшными на берегу, но они вызовут циркуляции в море, у берегов. Такое быстрое течение распространится на большие площади, и нарушит режим нереста рыбы. В атмосфере циркуляция вызовет другой биологический эффект. Она нарушит пути миграции морских птиц, которые являются естественным регулятором популяций промысловой рыбы. В рыбных косяках начнут распространяться инфекции, и ваша замечательная страна рискует лишиться своих рыбных богатств…

Гренландский эколог звонко хлопнул ладонью по столу.

— Расчеты в студию! Я хочу посмотреть, какой гений гидродинамики заключил, что циркуляция воздуха с радиусом немного больше мили и скоростью полтора метра в секунду, может создать морское течение. И я хочу глянуть, как он аргументировал влияние этой циркуляции на птиц, миллионы лет летающих при штормовых ветрах приполярной Атлантики. Или он думает, что в окрестностях Упернавика мигрируют птички-колибри?… — Скалди переждал взрыв хохота в зале и продолжил, — У нас тут жесткие природные условия, и наука должна оперировать цифрами и фактами.

— А ваша наука уверена, что учла все цифры и все факты? — спросил англичанин.

— Нет, — ответил Скалди, — За кадром остаются флуктуации. Взмах крыла бабочки в Акапулько может вызвать ураган на Гавайях. Взмах крыла другой бабочки, может предотвратить засуху в Техасе. Это невозможно учесть. Но науке абсолютно точно известно, что никакая комиссия по биоэтике не сможет отменить закон сохранения энергии, даже если все участники этой комиссии будут махать крыльями.

Зал снова взорвался хохотом. Барстоу пожал плечами и поинтересовался:

— Могу я продолжить?

— Конечно, профессор, — с преувеличенной вежливостью ответил Раст Кялво.

— Спасибо… Вы не учитываете важного факта. Постоянная освещенность и высокая температура воды у берегов вызовет взрывное размножению планктона, а это грозит дисбалансом всей экосистемы моря Баффина…

— Эту жвачку мы жевали больше 20 лет назад, — раздался из динамика насмешливо-спокойный голос Рау Риано, — …тогда Иори Накамура выиграл конкурс, включив в программу развития пункт о планктонных фермах. Это давало снижение расходов на энергетику, и он стал координатором первого правительства. Тогда эксперты ООН кричали, что плаферы превратят океан в болото, заросшее GM-планктоном. Но Иори четко объяснил: экономике нужен дешевый топливный спирт, и наш Верховный суд поддержал его. Плаферы работают больше 20 лет. Скажите, профессор Барстоу, где заросший океан? Зачем вы обманываете людей, антинаучными заявлениями?

— Но вы вынуждены огораживать планктонные поля! — возразил англичанин.

— Огораживается только плотная часть поля, — сказал Рау, — Та часть, где проводится минеральная подкормка фитопланктона. А высокая концентрация планктона вокруг никому не вредит. Излишки планктона замечательно съедают рыбы и усатые киты.

— Много планктона — много рыбы, это хорошо — подтвердил пожилой эскимос, одетый в свободные штаны и рубашку с фольклорным орнаментом, — А вы не добываете китов?

— Нет. По Хартии нельзя добывать разумных существ. Например, людей или китов.

— Мы с прошлого года тоже не добываем китов, — сказал эскимос, — А людей мы очень давно не добываем. Прапрадедушка моего прапрадедушки еще добывал людей, когда бывало сильно голодно. Трудные были времена. Сейчас гораздо лучше.

— Да, — согласился Рау, — В то время и мои предки иногда кушали людей, если больше ничего нет. Все из-за христианских миссионеров. Они привезли неправильных богов и дураков-гринго, которые добывали гуано и загадили море у берегов.

Скалди негромко пояснил для Хелги:

— Это Туюк Имартаак, олдермен фолкентинга от национальной партии иннуитов.

— Зверски колоритный дядька, чуть слышно шепнула Хелги.

Тем временем, ненадолго задумавшийся эскимос утвердительно кивнул.

— От неправильных богов бывают большие беды. Ты верно сказал. А правда ли, что вы научились приручать китов, как собак, и они для вас выслеживают косяки рыбы?

— E-oe! Я отвечу так. Дельфины загоняют рыбу в сети там, где канаки с ними хорошо подружились. С большими китами иначе. На них прикрепляют маленький контейнер с аппаратурой, и смотрят: куда кит плывет, о чем он болтает с другими китами, и какие существа где живут, и где какие течения, и где какие вещества растворены в воде.

— О-хо! Киты показывают, что где в море. Это умно! А что ты думаешь про лабысло?

— Про лабысло я думаю то же, что и ты думаешь. В наших антарктических водах есть транзитная плавбаза, над ней лабысло, а около базы — плафер. Лабысло маленькое, не греет, но дает свет, и планктон растет быстро. Много планктона — много рыбы.

181