День Астарты - Страница 182

182

— Послушайте! — вмешался Барстоу, — Мы не должны обсуждать серьезные проблемы экологии и биоэтики на таком первобытном уровне!

Эскимос повернулся к английскому профессору, и громко жестко произнес.

— Не учи нас жить, европеец. У нас серьезная проблема, но это не лабысло, а интриги европейцев вроде тебя… — эскимос встал из-за стола повернулся к большому экрану и добавил уже для Рау, — Я иду на улицу, там другой микрофон, и мы поговорим, канак.

— E-oe, — великий тахуна кивнул в ответ, — мы хорошо поговорим, иннуит.

Тингман Угиэк Хуглейк проводил эскимоса взглядом, вытащил из кармана длинную курительную трубку и, начав набивать ее табаком, как бы невзначай, заметил.

— Достопочтенный Туюк Имартаак высказал спорную, но интересную мысль.

— Это не мысль, а грубость, — возразил одутловатый мужчина средних лет, сидевший в группе оппонентов, вместе с английским профессором и Йоханом Грютсоном.

— Одно другому не помеха! — весело сообщил некрупный дядька, круглый, как мячик и одетый во что-то яркое и пестрое. На его совершенно лысой голове красовалась кепка, тоже пестрая, и повернутая козырьком к затылку. Под его невысоким широким лбом блестели маленькие темные бусинки глаз.

— Мы не в детском театре, герр Лунгвист, — желчно ответил одутловатый.

— Но и не в детском саду, герр Алтенвогт, — парировал круглый, — Я думаю, профессор Барстоу не заплачет, как ребенок, которому злой пастор наплел про чертей в аду.

— Знаете, герр Лунгвист, ваши намеки на религию здесь неуместны.

— Почему же? Очень уместны! В вашем углу изрядно пахнет евро-христианством.

— Давайте не будем устраивать фарс, — сказал одутловатый.

— Тогда не отвлекайтесь от темы, — ответил круглый.

Возникла коротка пауза, воспользовавшись которой Скалди сообщил Хелги.

— Тот, который с Грютсоном и британцем, это Дотграм Алтенвогт, второй человек в парламентской фракции евро-центристов. А вот этот пестрый — Хеймдал Лунгвист, олдермен фракции неандертальцев. Наш человек. Потом выпьем с ним эля.

— Как-то он не похож на неандертальца, — заметила Хелги.

— Неандерталец, — пояснил Скалди, — это не экстерьер, а мировоззрение.

Дотграм Алтенвогт сосредоточенно повертел в руках авторучку.

— Хорошо. Я не буду отвлекаться и отвечать на грубости. Я не ученый-эколог, и мне трудно оценить доводы специалистов с той и другой стороны. Но допустим всего на минуту, что ультра-оптимизм в отношении лабысла над Упернавиком абсолютно обоснован. Так не может быть, но допустим. Мы повесили лабысло, и все прекрасно. Никаких торнадо, никаких течений, плодится планктон, плещется рыба. Что дальше? Конечно, такой прекрасный светотепловой коллектор захотят иметь и другие наши заполярные поселки, еще севернее. Сависсивик, Сиоропалук, Канаак-Туле, Этаавик и Анноаток. Мы не сможем им отказать. Наши соседи, канадцы на Баффиновой Земле, посмотрят на наш опыт и тоже повесят лабысла над своими поселками. Дальше, мы решим: надо иметь лабысло в Нууке. А канадцы решат: надо иметь лабысло в гавани Форбишер-Бэй. Скажите нам, доктор Скалди Турсен: какая капля переполнит чашу?

— Отвяжитесь от дока Скалди, — резко ответил ему Лунгвист, — Мы обсуждаем одно конкретное лабысло над Упернавиком, а не всемирную экологию.

— Мы обсуждаем не само лабысло, а последствия, — возразил Алтенвогт.

— Последствия этого лабысла, — уточнил олдермен неандертальцев, — а не последствия сотни воображаемых лабысл. У вас есть, что сказать по существу, или нет?

— Я и говорю по существу! Давайте задумаемся. Меганезийцы и новозеландцы пока ограничились лабыслами площадью по три гектара. Они действуют осмотрительно. Почему мы говорим сразу же о лабысле в полторы тысячи гектаров?

Лунквист выразительно посмотрел на оппонента, как на полного болвана.

— Герр Алтенвогт, вы понимаете разницу между потребностями транзитной базы, где просто происходит отдых пилотов и дозаправка машин, и города, где полторы тысячи постоянных жителей, включая детей?

— Разумеется, я понимаю разницу. И я предлагаю: сначала определить, какая мощность светотеплового коллектора действительно нужна Упернавику, и заказать именно такой агрегат, а не монстра, у которого гектар рефлектора на каждого жителя этого городка!

— Жулик! — рявкнул Орквард, — Ваша стая гиен почуяла, что на этот раз вам не удастся провалить проект, и вы решили его заболтать в обсуждениях гектаров и киловаттов!

— За это вы ответите в суде, — сказал Алтенвогт.

Писатель-фантаст встал из-за стола, и в картинном ужасе выпучил глаза:

— Ой! Как страшно! И что сделает суд? Изваляет меня в дерьме?

— Я… Не понимаю… — неожиданно-тревожно произнес Алтенвогт, следя взглядом за шустрой и по-своему симпатичной метиской, девчонкой-подростком, которая бегала по рядам маленького амфитеатра, раздавая зрителям яркие буклеты с какими-то цветными фотографиями.

— Не понимаешь? — ехидно переспросил Орквард, — Ну, сейчас мы тебе объясним…

Девчонка, тем временем, раздав все буклеты, подбежала к Тайки Вайс и вручила ей запечатанный конверт с эмблемой криминальной полиции Гренландии.

— Гм… — произнесла телеведущая, — Спасибо, Норэна. А мы можем это дать на экран?

— Полицмейстер сказал: транслируйте хоть на всю галактику! — ответила девчонка.

— Гм… — повторила Тайки, вскрывая конверт, — …Тут, кроме диска, еще и протокол…

— Зачитай его, пока я ставлю диск, — сказал Раст Кялво.

182