День Астарты - Страница 29

К оглавлению

Последний возглас был связан с тем, что тримаран вдруг двинулся в их сторону.

— Ты сказала хорошее «lipo», оно сработало, — констатировал Рау.

— Но как?! Я же не колдунья!

— Откуда ты можешь знать, что ты не колдунья? Кстати, факты говорят обратное.

— Факты говорят то, для чего они сделаны, — возразила она.

— Браво! — колдун поднял руки над водой и несколько раз хлопнул в ладоши.

— Это не я придумала, — призналась Люси, — это моя мама.

В этот момент две обнаженные фигуры на тримаране (обе почти одинакового роста и почти одинакового светло-шоколадного цвета, но одна — мужская, а другая — женская) синхронно подняли сложенные рупорами руки и над морем раскатисто прозвучало:

— Док Рау!

— Как на счет абсента!?

— Мы угощаем!

— И подругу тоже!

— Друзья? — спросила Люси.

Тахуна кивнул и пространно пояснил:

— Если хочешь найти ребят, с которыми не соскучишься, то лети на атолл Рангироа в Отеваро, что на юго-востоке, и спроси, где живут Атли Бо и Олан Синчер. Городок маленький, там все всех знают. Или, если окажешься в Аватору-сити, что на севере, то зайди в офис SLAC (Sincher Light Air Cargo) — там тебе точно скажут, потому что Олан — это дочка Чимег Синчер, фундатора этой фирмы, а Атли Бо — один из лучших погонщиков небесных сарделек… В смысле - инженеров-операторов беспилотных грузовых дирижаблей. Впрочем, тебе повезло. Тебе не надо лететь и спрашивать.

Люси Хок-Карпини, 12,4 года.

Атли внешне обычный парень, полу-ирландец, полу-утафоа. Рыжий, зеленоглазый, курносый, квадратненький. А вот Олан — это да! Папа у нее был афро, но он куда-то испарился. Бывает. А мама — монголка. Реально, из Монголии. Если на Олан и Атли смотреть сзади, то они почти одинаковые: Олан такая же квадратненькая. Спереди, понятно, разница. Сиськи у Олан не впечатляющие. Так, одно название. Зато бедра и плечи — монументальные. Казалось бы, должно получаться нескладно — но ни фига подобного! Красиво получается. Не по-книжному, а по-дикому, по-неандертальски. Наверное, из-за этого неандертальского дизайна, ее фишка — доисторическая бионика. Оказывается, бионике мало современных животных, с которых можно что-то слизать, и она переключилась на вымерших. Там за миллиард лет накопилось столько инженерных решений, что закачаешься… Короче, мы выпили по микро-дозе абсента (я — совсем капельку), и док Рау поплыл назад на «Лексингтон» (у него какие-то там научно-колдовские дела), а меня оставил у этих ребят, как колдунью, тахунахине. Я даже возразить не успела. И получилось, что отказываться неудобно. Вот, я влипла…

* * *

Олан решительно объявила:

— Сейчас запалим спиртовку и будем жарить сосиски по рецепту Чингисхана.

— При Чингисхане были спиртовки и сосиски? — спросила Люси.

— Не было. Рецепт он придумал впрок. На всякий случай.

— А-а…

— Креативный дядька, — добавил Атли, — Кстати, маму Чингисхана тоже звали Олан.

— Меня тоже, а не ее тоже, — поправила Олан, — Я все-таки позже родилась.

— …А сосиски, это тотемное блюдо дирижаблистов, — продолжал Атли. (Он уже успел заскочить в рубку тримарана, и вернуться с гирляндой сосисок, висящей на шее, как ожерелье), — …Первыми дирижаблями были духи съеденных сосисок. Люси, как ты думаешь, возможна такая реинкарнация, или это просто красивая легенда?

— Возможна, если сосиски были куриные, — авторитетно ответила Люси, входя в роль тахунахине, — Курица избыла в колесе сансары дурную карму нелетающей птицы и вернулась в небо, как и положено по ее дхарме.

Олан остановилась со спиртовкой в руках, слегка приоткрыв рот от удивления.

— Круто! Атли, ты запомнил?

— Я записал, — ответил он, чирикая стилосом по экранчику коммуникатора.

— … Интересно, — продолжала Олан, — … что она скажет про нашего птеродактиля?

— Птеродактиля? — переспросила Люси.

— Сейчас, — сказал Атли и, перебросив гирлянду сосисок на шею Олан, исчез в рубке.

Через минуту он появился оттуда, держа в руках нечто, вроде очень приблизительной пластиковой модели огромной летучей мыши, с полутораметровыми крыльями. Он потыкал что-то на корпусе модели, затем, с видимым усилием, подбросил модель в воздух, и она полетела, мерно взмахивая крыльями.

— Ты какой режим поставил? — поинтересовалась Олан.

— Двойная косая восьмерка на полмили.

— Нормально. Как раз, чтобы все посмотреть.

Пластиковый птеродактиль, тем временам, удалялся с приличной скоростью, набирая высоту на длинном вираже, бывшем, как скоро выяснилось, элементом программного трека. Игрушка имитировала поведение какой-нибудь птицы-рыболова: проходила на высоте в сотню метров, как будто высматривала добычу, потом падала в пике и, почти коснувшись воды, снова взлетала вверх, чтобы зайти на следующий вираж. Когда это происходило на расстоянии больше сотни метров, могло показаться, что птеродактиль живой и действительно охотится. На малой дистанции, было видно, что его движения гораздо примитивнее, чем у птицы, и не такие плавные, но, вдруг птеродактилю так и положено? Он все-таки динозавр, существо доисторическое и не вполне изученное…

Когда игрушка вернулась и села на ют тримарана, будто нацелившись позавтракать сосисками, неосмотрительно разложенными на бумажном блюдце, Люси получила возможность рассмотреть устройство этой летающей штуки. Глубокий примитивизм! Крылья — гибкая тонкая пластина в форме сильно вытянутого ромба с заглаженными углами. Тело (оно же — киль) — просто узкий контейнер. Маленькая голова — дешевый «dragon-face», как для простейших радиоуправляемых авиа-моделей. Единственное необычное — это полупрозрачные ленты, приклеенные к крыльям и килю. Все вместе (оценила Люси) весило примерно как хорошо откормленная курица.